Ольга Бредникова, Ольга Ткач. Дом для номады

Ольга Бредникова, Ольга Ткач. Дом для номады // Laboratorium. 2010. № 3: 72–95

Вопрос: что такое Дом мигранта, что он означает, какими смыслами и социальными значениями наделяется?

Современные мигранты «живут одновременно в нескольких местах и включены более чем в одно (со-)общество». Для современной России – изменение гендерной структуры миграции (увеличивается доля женщин) + новые профессиональные ниши.

«Для женщин из постсоветских государств мобильность, миграция оказывается радикальным опытом независимости, в определенном смысле стихийным феминистским проектом. В их биографических нарративах и в разговорах об опыте миграции постоянно звучат мотивы освобождения – будь это свобода от тирании в семье, финансовая свобода или свобода самостоятельно принимать решения» (74).

«дом является материальным отражением идентичностей и ценностей населяющих его людей, что его расположение и внутреннее устройство воплощают и в то же время структурируют социальные отношения домочадцев (Бурдье 2001; Bloch 1971; Lévi-Strauss 1983; см. также Marcus 1995; Cieraad 1999)».

В современных исследовательских практиках «переезд перестал означать потерю дома, напротив, дом, как пишет Карен Олвиг, конструируется именно в процессе перемещения (Olwig 1998: 225–236)».

В доме мигрантов «практически нельзя встретить случайные предметы или «безделушки», которые могут накапливаться годами и сообщать что-либо о личности хозяев. Это безликое пространство, на первый взгляд, кажется безличностным, однако, так же как и у айеровского «транзитного пассажира», «личность», скорее, сосредоточена или выражена в безликости, она проявляется иначе, но не через домашнее пространство или паспорт (Айер 1998)».

«на работе женщины проводят бóльшую часть своей жизни. Оттого рабочее место для мигранток становится «точкой отсчета» в пространстве города, вокруг которой выстраивается и структурируется все остальное пространство. Отсюда начинается город, отсюда информантки осваивают и обживают незнакомую ранее территорию».

«В нарративах о первоначальном месте проживания через сравнение «вчера» и «сегодня» происходит дистанцирование, разрыв с отправляющим сообществом, и устанавливается более тесная связь с сообществом принимающим. Как бы сложно не было в Петербурге, возвращение домой переживается нашими информантками в первую очередь как проигрыш».

«Дом мигранток не укоренен, он мобилен и подвижен, как и они сами. Их Дом делокализован, он повсюду и нигде конкретно». – Ну хорошо, а они спрашивали про идеал Дома, про Дом, который является частью их представлений о нормальном будущем? Они конструируют из своих респондентов «постмодернистских номадических субъектов» - они ими являются в какой-то степени, но насколько эта постмодернистская субъективность является эссенциальной, а не стратегической?